Забулдыжная жизнь - Страница 91

Перед завтраком Плафон навестил жену Колобка. Она лежала в кровати и ждала няньку. Без макияжа Маринка выглядела не очень привлекательно.

— Знала бы, что приедешь, няньку бы не вызывала! — сказала она, хитро прищурившись. — Вась, приходи после отбоя. Посидим, покалякаем тет-а-тет.

Маринка неловко освободила руку. Одеяло сползло, оголив маленькую острую грудь.

— Ладно, — смутился Плафон, отводя глаза. — Ну, я поеду. До вечера!

Весь день из головы не выходила Маринкина грудь с похожим на крупную бородавку соском. Плафон старался не думать о ней, но та, как навязчивый мотив, застряла в его мозгах. «Неспроста все это, — думал Василий. — Почему после отбоя? Вот ведь… А если…», — мысли, одна грешнее другой, будоражили разум. На всякий случай Плафон принял ванну и побрился. «Умный видит беду и укрывается, а дураки идут вперед и наказываются», — говорил один умный еврей. Плафон не был умным, тем более — евреем. После отбоя он сунул в карман ампулу и шприц и покинул палату. О чем-то догадываясь, строитель проводил его ухмылкой.

Как и утром, Маринка встретила Плафона в кровати, но с подведенными глазами и вызывающе накрашенным ртом.

— Нянечку беспокоить после отбоя неловко, — оправдалась она, — вот и разделась заранее.

Нерешительность сковала Василия. Он мялся и не знал с чего начать. «Выпить бы сто грамм, раскрепоститься», — Плафон давно понял, какая ему отведена роль.

— Дай закурить, — попросила Маринка, желая разрядить обстановку.

Плафон прикурил сигарету. Маринка сжала ее губами и затянулась. Пепельная шапка упала на ее лицо. Маринка поморщилась.

— Затуши сигарету и поцелуй меня!

Плафон губами коснулся Маринкиной щеки. Его рука непроизвольно скользнула под одеяло, дотронулась до груди и поползла ниже. Маринка вздрогнула и закрыла глаза.

— Выключи свет!

— Сейчас! Погоди минутку!

Плафон выехал из палаты. «Полкубика, а если этого мало? Организмы у всех разные. Суслик с трех рюмок валится, а чтобы Вьюшкина накачать, ведра мало! — рассуждал Плафон в туалете, заряжая шприц папаверином. — Сделаю чуть больше, ничего страшного!» Руки тряслись и не слушались. Наконец, Плафон преодолел страх и воткнул иглу. В палату он въехал как триумфатор, уверенный в победе и собственных силах. Взявшись за поручень над кроватью, Плафон перебрался из коляски под бок чужой жены. Маринка глубоко задышала. Плафон целовал и щупал ее без всякого стеснения. Мертвый дракон шевельнулся и стал раздаваться в объемах.

— Василий! — прошептала Маринка. — Ну же…

Нетерпение подстегивало Плафона. Он уже собрался свершить невозможное, как Маринки сжала неожиданно одеревеневшие ноги. «Что за причуды?» — не понял Василий, стараясь преодолеть сопротивление.

Маринка взвыла от боли и обиды. Из ее глаз брызнули слезы.

— Проклятая спастика, — выдавила она сквозь зубы. — Ничего не получится!

— Какая еще спастика? — не понял Плафон.

— Слезь, мне больно!

Такого поворота Плафон не ожидал. Упускать свой шанс он не собирался — не каждый день дается возможность ощутить себя полноценным мужчиной. Он еще раз попробовал раздвинуть Маринкины ноги.

— Отстань, я сказала! Сейчас медсестру вызову!

Злой и растерянный Плафон вернулся в свою палату. Достал из шифоньера бутылку и наполнил стакан. Строитель не спал.

— Ну что, не смог?

Насмешка соседа хлестнула по самолюбию. Плафона хотел огрызнуться, но сдержался.

— На, смотри! — Он включил свет и вытащил из штанов готовую к бою «Царь пушку». — Спастика у Маринки какая-то, ноги хрен раздвинешь!

— Ого! — восхитился строитель.

Плафон разделся и залез под одеяло. В паху ломило, было не до сна. Он сел, включил лампу. «Царь пушка» отливала медью и вызывала беспокойство.

— Сунь в ледяную воду. Обязательно поможет! — посоветовал строитель.

Вода не помогла. Плафон каялся в поспешности принятых решений: «Надо было без укола попробовать, а потом уж…А вдруг гангрена?» — нарастала паника.

— Сегодня Клавдия Борисовна на сутках. Дуй к ней. Она чего-нибудь придумает.

VI

Старшая медсестра безмятежно дремала на кушетке в своем маленьком, украшенном грамотами, склепе. Во сне она всхрапывала, облизывая выразительные губы. Клавдии Борисовне снилось что-то дивное, чего она никогда не видела в жизни. Она бы так и проспала до утра, если бы настойчивый стук в дверь не оборвал цепочку чудных сновидений. Клавдия Борисовна не сразу поняла, что происходит. В дверь снова постучали. Она встала, поправила перед зеркалом прическу.

— Заходите, — пригласила она недовольным сонным голосом.

Въехал Плафон с обезумевшими от страха глазами.

— Вот! — остановился он и оттянул трико.

Клавдия Борисовна нехотя опустила взгляд, благородное лицо ее вытянулось как у лошади. Мужское достоинство богатырских размеров потрясло воображение медсестры. Внизу ее живота приятно заворочался лохматый комок. Клавдия Борисовна охнула и машинально схватилась за чудо. Желания, не совместимые с занимаемой должностью, изводили ее. Сознание пошатнулось, ноги в коленях ослабли. Клавдия Борисовна с трудом добрела до двери и щелкнула замком. Затем помогла Василию перебраться на кушетку и опустилась рядом.

Потерянное самообладание женщины-мечты вознесло Плафона на седьмое небо. Он вдыхал божью благодать и плевать хотел на гангрену с последующей ампутацией. Клавдия Борисовна, словно одурев, теребила пойманного журавля.

— Василий, часто у тебя такое? — шептала она, глотая от волнения буквы.