Забулдыжная жизнь - Страница 64

— Люсьен, откуда такой опыт? — Марик выбился из сил.

— У меня было время для изучения теории любви. С тобой же я попробовала ее на практике! — Люся не сомневалась в том, что поймала парусами ветер.

— Слушай, я поживу у тебя немного? Ты ведь не прогонишь бедную девочку? — Вахрушина приподнялась на локте.

— Понимаешь, как бы тебе объяснить?.. — Марик запнулся.

— Не люблю, когда смысл сказанного прячется за словесными завалами — у меня не всегда есть время их разгребать. Если нет, значит — нет! — Люся с презрением посмотрела на голого Кукина. — Думала, ты настоящий мужик. А ты…

— Живи! — сдался он, решив, что ничего не теряет.

Волны с шипением облизывали гальку и откатывались обратно.

На бирюзовой поверхности моря покачивались целлофановые медузы. Медовый месяц вымотал Кукина. Он был нетрезв и мечтал утопиться. Любовь за деньги обходилась гораздо дешевле и ни к чему не обязывала.

Вахрушина отдыхала в гостиничном номере. Ей было плевать на желание благоверного убить себя. Арифметика любых взаимоотношений гласила: «А что я буду с этого иметь?» — и толкала к действиям. Люся понимала, что вечно счастливыми могут быть лишь идиоты. Нормальные люди недолго радуются выпавшей удаче — им всегда хочется большего. Люся решала, как возместить убитое в браке время и одновременно оттяпать у супруга жирный кусок пирога. В номер ввалился Кукин, на суицид его не хватило.

— Живя с тобой, — начал он, — я перестал доверять себе.

— Перестал доверять — устрой за собой слежку.

Растрепанный Кукин сел на кровать, обхватил голову. На его глазах навернулись пьяные слезы.

— Смотри, соседей не затопи, водолей! — Люся с презрением посмотрела на мужа. — Тебе бы газоны поливать!

Марик высморкался в футболку.

— До чего же ты остра на язык!

— Не бойся, я тебя им не зарежу!

— При знакомстве я не предполагал, какая ты стерва! — Кукин всхлипнул от жалости к себе, от несправедливости и просто так.

— Прежде чем вешать на кого-либо ярлык, посмотри — не с тебя ли он слетел. И вообще, чем больше я тебя узнаю, тем меньше хочу общаться! Нам надо развестись! Как всякий порядочный человек, Марик, ты обязан оставить мне квартиру и часть денег.

Глаза Кукина намокли еще сильнее, щеки затряслись.

— Марлен! Если мое мнение не совпадает с твоим, это не означает, что я должна его менять! На самом деле, человеку нужно не так много, как ему кажется. Поживешь у мамы, потом купишь себе другую квартиру. Я ведь не претендую на твой бизнес. Хотя… — Вахрушина задумалась.

Кукина никогда не разводили так нагло. Он не успевал за ходом Люсиных мыслей и от этого мучился сильнее. Собственная неполноценность подначивала его удавить жену.

— Я искал себе женщину на всю жизнь! А получилось…

— Глупый! Очень трудно найти в партнере по кровати партнера по жизни. Имея высшее образование, ты совершенно не имеешь мозгов! Благодари судьбу, что она свела тебя со мной и дала шанс постичь премудрости человеческих взаимоотношений.

— Говори помедленнее. Я не успеваю уловить смысл.

— Я говорю, что мы разводимся, и ты переписываешь на меня квартиру. Если тебя это не устраивает, я при помощи адвокатов добьюсь раздела бизнеса.

Чтобы навести порядок в голове, некоторым не хватает жизни. Кукину хватило ночи. Раним утром, когда над крышами двухэтажных басурманских лачуг показались солнечные космы, он порылся в чемодане и вышел из гостиницы.

Ночной клуб, в котором любвеобильные турки пробуждали в Марике ревность, встретил тишиной. Кукин подошел к молодому человеку в национальном костюме. Брови турка срослись настолько изумительно, что возникала иллюзия, будто у него растут усы не только под носом, но и над ним. Люсин муж пошептался с потомком янычаров. Тот увел его в подсобку заведения.

Вахрушина проснулась, вытянула руки и поработала пальцами. Напротив нее сидел осунувшийся супруг. Казалось, что он вот-вот умрет и, пока силы не покинули его, хочет оставить завещание.

— С добрым утром, любимый! — ехидно поздоровалась Люся.

Ее душа заранее праздновала победу, ликовала и насвистывала бравурные марши! Люся поднялась с кровати и поцеловала Марика в лоб, сухо, как покойника.

— Не расстраивайся. Проигрывать нужно достойно! Ты ведь не сердишься, правда?

Такого нахальства Кукин не ожидал. Закурив, он вышел на балкон. Облако дыма затянуло купол минарета, немножко повисело в воздухе и рассеялось. Марик вернулся в комнату.

— Я хочу сделать тебе подарок! — сказал он и протянул жене ворох банкнот. — Купи что-нибудь на память!

— Какое благородство! Наш кратковременный союз подарил мне небольшое состояние, тебе — огромные впечатления.

— Брак с тобой показал, что быть богатым — накладно!

— О, наконец-то ты изрек умную мысль! — Вахрушина перед зеркалом стала приводить себя в порядок; неторопливо навела красоту и покинула номер. Кукин взял телефон.

Подъехавшее такси проглотило Вахрушину и умчало в новую жизнь. В гостинице Люся больше не появлялась.

Лайнер разбежался по взлетной полосе, оторвался и взял курс на Россию. Марик довольно закрыл глаза. В это время темнокожий араб вел заплаканную Вахрушину в номер вертепа. «Только у великих людей бывают великие ошибки!» — Люся скинула халат.

Люся до совершенства отшлифовала мастерство гетеры и покорила душу богатого, наивного турка. Круглолицый мусульманин выкупил ее из борделя, в надежде сделать одалиской. Он не знал, что русская женщина способна остановить на ходу паровоз, сжечь все мосты и обвести вокруг пальца самого дьявола.